Вы правильно отметили, что по всей видимости. При этом не утверждаете это со стопроцентной уверенностью.

Это слова Александра, которые передает Коленкур.
На этот «план» мог натолкнуть его и сам Наполеон, который эти соображения приводил  в беседе со светлейшим князем А.И. Чернышевым, который во время кампании 1809 г. состоял при французском императоре.
На этот «план» мог натолкнуть пример испанцев.
И это были не теоретические записки Барклая, а практическая ситуация, с которой Наполеон ничего поделать не смог.

При этом я также не могу утверждать, что именно эти события и опыт легли в основу избранной позиции Александра в этом вопросе.

Для начала об авторстве этого плана, чтобы исключить в последующем споры по этому вопросу.
По воспоминаниям Клаузевица:
"В это время, т. е. когда стали приближаться к Дрисскому лагерю, в главную квартиру императора прибыл генерал-лейтенант граф Ливен. Он был русским послом в Берлине и чрезвычайно любезно способствовал переходу автора на русскую службу. Автор посетил его. Граф Ливен разделял его мысли и чувства по вопросам ведения войны. Господствовавшее в Берлине мнение заключалось в том, что Наполеона должны погубить огромные размеры Российской империи, если Россия их использует надлежащим образом, т е. будет оберегать свои силы до последнего мгновения и ни при каких условиях не заключит мира. Эту мысль, в частности, высказал Шарнгорст. Когда граф Ливен прибыл в главную квартиру, он был поглощен этой идеей и, конечно, говорил и с императором в этом смысле. Формулировка его мысли, услышанная автором от него еще в Берлине, сводилась к тому, что первый пистолетный выстрел должен раздаться только под Смоленском. Хотя эта формулировка заключала в себе неверную мысль, так как постоянное сопротивление при отходе составляет необходимую и весьма существенную часть этого рода обороны, но все же главная идея, в ней заключенная, была чрезвычайно важна. Она должна была бы оказать благодетельное влияние, если бы нашла отклик в руководстве; она подчеркивала, что не следует опасаться очистить всю нашу страну до Смоленска и что лишь на этом рубеже должна начаться серьезная война. "

В связи с тем, что в этот момент Барклай еще не встречался с Александром, а так же в связи с тем, что Александр не сразу пришел к выводу о необходимости покинуть Дрисский лагерь, это было сделано после проведения осмотра самого лагеря, который был осуществлен немного позже, то я не могу утверждать, что эта идея воспринималась Александром как идея Барклая.
Читаем так же у Клаузевица:
«генерал Барклай в своих докладах самым энергичным образом возражал против сражения под Дриссой и требовал прежде всего соединения обеих армий.»

Требовал, это еще не значит, что это требование было воспринято Александром.

Клаузевиц сообщает одну интересную подробность.
В Виздах, где находилась главная квартира императора,  внезапно поступило донесение, что неприятель обошел русскую армию с левого фланга.
Александр собрал совет и спросил, что генерал Фуль намерен делать в этой ситуации.
И вот после совещания было принято решение « следует оставить в силе принятые решения и не предпринимать никаких изменений».
Речь шла о Дрисском плане.

В связи с тем, что генерал Фуль попросил у Александра отставки, Александр поставил во главе всех войск Барклая.

Предложение двигаться на Витебск выдвинул генерал-от-кавалерии принц Александр Виртембергский, дядя императора, который в качестве витебского губернатора находился в главной квартире императора со времени прибытия ее в Дриссу.
С разрешения императора Барклай выступил 14 июля из Дриссы и направился к Витебску.

До Витебска Барклай шел 10 дней. То есть прибыл туда 23 июля.
И занял позиции.
А вот теперь следующий момент.
Клаузевиц:

Под Витебском действительно намеревались дожидаться Багратиона, который, как предполагали, находился в направлении на Оршу, и в случае необходимости имелось в виду даже принять здесь сражение. Эта мысль являлась в высшей степени нелепой, и мы назвали бы ее безумной, если бы спокойный Барклай был способен на нечто подобное.

Письмо М.Б.Барклая де Толли П.И.Багратиону
(1 июля 1812 года):
«Милостивый Государь, Князь Петр Иванович.
…. Я 21-го числа надеюсь соединиться под Смоленском с корпусом генерала Дохтурова, присоединю к себе Платова, о коем я уже несколько дней никакого сведений не имею; обеспечу свое продовольствие и тогда решительно начну действовать наступательно, дабы прогнать и опрокинуть все то, что за мною следует. …
Подписал: Барклай де Толли.

Барклай сообщает 1 (13) июля Багратиону, что он надеется 21 числа быть под Смоленском и решительно начать действовать наступательно.

И в то же время:
7 (19) июля в Бобруйске через флигель-адъютанта Волконского Багратион получил указания Александра I идти на Смоленск.

В этой связи трудно определить, кто автор плана соединения армий, Александр или Барклай.

Барклай пробыл в Витебске до 27 июля после чего начал отход на Смоленск.
До 27 июля ИМХО существовал все тот же «Дрисский план», только вместо Дрисского лагеря был определен Витебск. А Смоленск был определен для 2-й армии Багратиона.
Кто отказался от Витебска я не знаю. Возможно уязвимость этой позиции почувствовал сам Барклай и доложил об этом Александру.

Уважаемый Ober-Leutnant, я стараюсь сам разобраться в этой истории и совершенно не претендую на истину в последней инстанции, а потому не стоит так категорично.)
Возможно я и ошибаюсь.  Я же не профессиональный историк?) И данные выводы не являются трудом всей моей жизни.)
Мне интересна тема. По мере ее изучения, вполне допускаю, что мое мнение может измениться, равно как и выводы.)
Теперь что касается моей версии (цель отступления – соединение обеих армий – была сформулирована Александром и поставлена перед Барклаем).
Я ответил на Ваш вопрос так:
«Опять таки мы не можем однозначно утверждать, принадлежит ли этот новый «план» Барклаю или он принадлежит Александру,»
Ранее я приводил цитату из воспоминаний Клаузевица о том, что Барклай требовал соединения армий.
Мы знаем, что армии действительно соединились в Смоленске.
Но я не знаю, кто в конечном итоге принял такое решение, Александр или Барклай.
Если у Вас есть данные по этому вопросу, то я буду рад ими воспользоваться.)

Что касается Вашего заявления «Пока я не получу документального подтверждения Вашей версии … я не сочту возможным усомниться в справедливости утверждения об авторстве и целенаправленной реализации «скифского плана», то я вовсе и не преследую цели посеять сомнения.)
Мы же можем иметь разные мнения на этот счет?)
Я вот совершенно не уверен в том, что Барклай исполнял собственный план, который Вы называете «скифский» и привел тоже немало аргументов. Но видимо я не обладаю даром убеждения, а мои аргументы даром доказательств.) Поэтому ничего страшного в том, что у нас разные мнения на этот счет. Не так ли?)

Я понял суть Вашей идеи. Только Барклай так не отступал.
До Дрисского лагеря он отступал согласно плана Фуля.
От Дрисского лагеря до Витебска он отступал в связи с уязвимостью Дрисского лагеря. Витебск это по сути тот же Дрисский лагерь, где Барклай собирался дать сражение. Витебск в этой связи, по утверждению Клаузевица был ничем не лучше Дрисского лагеря.
Далее Смоленск и соединение двух армий и подготовка позиций в селе Царёво-Займище Смоленской губернии.
Сражения не произошло в связи с отменой этой позиции Кутузовым.
То, что Александр наказал Барклаю беречь армию это еще не говорит о том, что Александр проникся идеями Барклая.
Молодец Барклай, что сберег армию. Повезло ему под Витебском. Еще бы чуть- чуть и не ушел бы из него. А если бы все-таки удалось уйти, то под Смоленском бы с Багратионом вряд ли встретились.

Гм… Очевидно такую задачу поставил перед Багратионом … Чандлер. Сам Багратион о том, что он «сходится к Вильне» не ведал ни сном, ни духом – ни до войны, ни после ее начала. В подтверждение этому приведу большой кусок из книжки А. Микаберидзе «Лев русской армии», где более или менее подробно описаны приказы, которые Багратион получал в июне:

План Багратиона не был принят Александром. Вместе с тем, Багратиона не был информирован о намеченном по совету Фуля общем плане ведения войны, ни о конкретной задаче, которая возлагалась на 2-ю Западную армию. Обеспокоенный таким положением Багратион еще 17 (29) апреля 1812 г. из Луцка запросил военного министра М. Б. Барклая де Толли об общем плане военных действий. «Полагаю, — писал Багратион, — что при начатии военных действий получу я на сей счет подробнейшие замечания от вашего высокопревосходительства, ибо вам более известны политические дела и пункты, на которые неприятель устремит свои силы».
Однако на этот запрос ответа не последовало. Лишь 3 (15) июня, то есть за 9 дней до начала войны, в главной квартире 2-й Западной армии были получены три предписания Барклая де Толли от 1(13) июня, в которых от имени Александра давались первые указания о характере предстоявших действий и о задаче армии Багратиона.
Согласно этим указаниям задача 2-й Западной армии сводилась к ведению оборонительных действий. От наступательных действий предлагалось воздерживаться. «Когда решено будет действовать наступательно, — говорилось в одном из предписаний, — тогда в надлежащее время сообщены будут Вашему Сиятельству общие планы операций, но до получения оных Вы имеете поступать оборонительно».
В случае перехода в наступление превосходящих сил противника 2-й Западной армии надлежало отступить сначала за р. Шару, а затем к Новогрудку и за р. Неман, где она должна была получить дальнейшие указания или о продолжении отступления через Минск к Борисову, или о движении на север, чтобы кратчайшим путем соединиться с 1-й Западной армией.
Багратиону было предложено ознакомиться с состоянием Бобруйска и Борисова как укрепленных пунктов, входивших в район действий 2-й Западной армии, и приступить немедленно к укреплению Несвижа. Кроме того, ему было приказано установить связь с корпусом генерал-лейтенанта Эртеля, который в составе 18 запасных батальонов, 16 запасных эскадронов и двух казачьих полков формировался у Мозыря для обороны р. Припять, а также с 3-й Западной армией, корпусом Платова и войсками левого крыла 1-й Западной армии.
Выполняя полученные указания, Багратион выслал штабных офицеров для рекогносцировки дороги Валковыск, Зельва, Слоним и переправ через р. Шару от ее устья до м. Биттень. Военному инженеру генерал-майору Ферстеру было поручено осмотреть г. Несвиж и представить соображения о мероприятиях по его укреплению, обследовать крепость Бобруйск и предмостное укрепление у Борисова, произвести рекогносцировку дорог из Несвижа на Борисов и Бобруйск, а также между этими двумя пунктами. Была установлена связь с командиром резервного корпуса генерал-лейтенантом Эртелем, выяснена численность корпуса, его расположение, размещение в районе его дислокации магазинов и рекрутских депо.

11 (23) июня Багратион получил ответ Барклая де Толли на свое отношение от 6 (18) июня. Барклай сообщал Багратиону, что данное ему на случай отступления предписание не означает отказа от наступательных действий и что для осуществления последних он получит в свое время дополнительные указания. Однако, писал военный министр, осторожность требует заблаговременно принять меры и к отступлению, чтобы русские войска не оказались вынужденными вступить в решительное сражение с превосходящими силами врага в невыгодных условиях. Багратиону сообщалось также, что главнокомандующему 3-й Западной армией генералу Тормасову послано распоряжение обеспечивать левый фланг 2-й Западной армии.
Таким образом, в письме Барклая де Толли не было дано ответов на поставленные Багратионом важнейшие вопросы, связанные с неудачным развертыванием русских армий и пассивным характером намеченногоплана действий. Из письма вытекало, что верховное командование было намерено придерживаться и в дальнейшем плана Фуля. Что же касается заявления военного министра относительно возможности перехода к наступательным действиям, то оно, очевидно, имело своей целью лишь успокоить Багратиона.

13 (25) июня поступила директива Барклая де Толли, датированная 12 (24) июня, об изменении задачи, ранее поставленной 2-й Западной армии. В директиве говорилось, что в связи с накапливанием неприятельских сил между Ковно и Меречем и ожидаемой 12 (24) июня переправой противника через Неман, казачий корпус Платова получил задачу действовать из района Гродно во фланг и тыл противника. 2-я Западная армия должна была содействовать казачьему корпусу в выполнении этой задачи, обеспечивая его тыл. Вместе с тем Борисов был указан как пункт, куда надлежало отступить войскам 2-й Западной армии. Далее директива ставила Багратиона в известность, что если 1-й Западной армии не удастся дать противнику сражение перед Вильно, то она сосредоточится у Свенцян, где может быть и будет дано сражение.

14 (26) июня Багратион получил еще одну директиву военного министра, в которой, сообщая о переправе французской армии через Немал у Ковно и о намерении сосредоточить 1-ю Западную армию за Вильно, Барклай де Толли подтверждал задачу 2-й Западной армии, изложенную в директиве от 12 (24) июня.
Новые указания Барклая де Толли не только не облегчали положения 2-й Западной армии, а наоборот, значительно осложняли его. Армии Багратиона ставилась задача совместно с казачьим корпусом Платова действовать во фланг и тыл противника, но не было указано ни времени перехода в наступление, ни направления, в котором надлежало наступать. В директивах ничего не говорилось и о цели, которую преследовали намеченные действия. Не принимался во внимание и противник, сосредоточившийся против 2-й Западной армии. Наконец, указания Барклая де Толли, ставя армии Багратиона новую задачу, не отменяли и ранее отданного распоряжения об отступлении ее к Борисову.

И т.д.

Т.о. очевидно, что кто-то ввел в заблуждение Чандлера, а Чанлер – Вас. Никто и никогда Багратиону задач двигаться на Вильну не ставил, и Ваш вопрос

утрачивает смысл. Он туда не шел. Зато со всей очевидностью проступает довоенный «план Барклая» - отступать вглубь страны (характерно, что указаны Борисов и Бобруйск), атакуя противника, если создастся возможность.

Я вообще не вижу оснований никому верить. Ни Чандлеру, ни Микаберидзе, ни Липранди. В то же время каждый из них излагает свою "правду", выхватывая из реальности собственный фрагмент. Чандлер, очевидно, излагает видение французов, полагавших, что Багратион устремится на Вильну дабы соединиться с 1-й армией для последующего сражения. Но французы выдавали желаемое за действительное. В реальности приказа двигаться на Вильну Багратион не имел (что не помешало Наполеону изменить свои планы - при принятии решений ориентируются на свое мнение, часто ошибочное, как в данном случае). Это показывает та выжимка, которую сделал А. Микаберидзе. Ибо в этом случае мы имеем дело не с мнением, а с кратким изложением реальных документов (сиречь приказов, исходивших от Барклая де Толли, которыми Багратион и руководствовался). Совершенно понятно, что Чандлер о них и знать не знал. На чем основано мнение Липранди (который по молодости и незначимости чина вряд ли был вхож к военному министру, а уж тем более к императору)  мне совершенно неведомо. Однако подобные взгляды - мол, все шло само собой - были широко распространены и среди непосвященных современников (даже участников событий), и среди "специалистов". Это мнение "человека с улицы", приписывающего событиям некоторое значение, ведать при этом не ведая о реальных мотивах действующих лиц (подобное явление называется в социальной психологии "каузальной атрибуцией").

Поэтому вариантов-то нет. Ближе всех к изложению реальных планов русского командования, несомненно, А. Микаберидзе, опиравшийся не на предположения французов, и не на "заключения" Липранди, а на конкретные документы из русских штабов. Конечно, лучше было бы получить сами документы. Но для этого же надо идти в библиотеку... Так что для пристрелки подойдет и конспект.

Может и придумывал... Мало ли... Но заключить придумывал или не придумывал это Чандлер (а точнее, верно ли он интерпретировал имеющуюся информацию, или верно ли интерпретировали перехваченные донесения французы) можно только увидев соответствующие документы. В любом случае инструкции Барклая Багратиону никаких сомнений просто не оставляют.