А документального плана нападения и не будет.
План нападения на Литву, Латвию, Эстонию выглядел каким образом?
Ультиматум.
На Румынию? Ультиматум.
На Финляндию? Ультиматум.
Для того, чтобы отдавать приказ нападения нужно было одно непременное условие, чтобы Гитлер начал операцию по перемещению войск через Ла-Манш.
Нужна была определенная ситуация, которой ни в сентябре 1940-го, ни в мае-июне 1941 го не было.
Вспомните ситуацию в Польше.
3 сентября в Берлине произошло вручение верительных грамот советского посла в Германии А.А. Шкварцева. На церемонии Шкварцев и Гитлер заверили друг друга от имени своих стран, что выполнят свои обязательства по договору о ненападении{228}. В тот же день германское посольство в Москве получило задание министра иностранных дел И. Риббентропа прощупать намерения СССР относительно возможного вступления Красной Армии в Польшу{229}. На этот запрос Молотов ответил 5 сентября, что советское правительство согласно, что ему в подходящее время "обязательно придется... начать конкретные действия. Но мы считаем, что этот момент пока еще не назрел", а "торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников"{230}.
Отношение советского руководства к начавшейся войне в Европе было четко выражено И.В. Сталиным 7 сентября 1939г. в беседе с руководством Коминтерна. По его мнению, "война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент— подталкивать другую сторону"{231}.
Упущенный шанс Сталина. Мельтюхов.
Посмотри как развивались события сентября 1939-го года.
Записка наркома обороны в адрес ЦК ВКП(б) и СНК СССР.
Затем БУС. Далее сосредоточение у границ. Затем приказ наркома обороны и начальник Генштаба Военному совету БОВО и Военному совету КОВО о сосредоточении и постановка конкретных задач по разгрому сил противника.
Теперь о скрытой мобилизации.
В 1939 году БУС проходил в следующем темпе.
6 сентября около 23—24 часов в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении скрытой мобилизации ("Больших учебных сборов", БУС), которая началась с утра 7 сентября и проходила не совсем организованно, с опозданием на 2—3 дня.
К вечеру 16 сентября войска Белорусского и Украинского фронтов были развернуты в исходных районах для наступления.
Накануне вторжения, 16 сентября, польскому послу в Москве В. Гжибовскому была вручена нота советского правительства, в которой утверждалось, что "Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей.
Решение о проведении БУС в 1941 м году было принято 8 марта на уровне ЦК.
При этом БУС рассматривался именно как скрытая мобилизация. И это при том, что западные округа еще в 1940-м году были укомплектованы по штату военного времени.
Мы конечно не можем утверждать со стопроцентной уверенностью, как могли бы развиваться события в том случае если бы Гитлер летом 1941-го года возобновил бы реализацию операции "Морской Лев", но в случае если бы начал, то его ждали бы серьезные испытания.
По аналогии с 1940-м годом вероятнее всего СССР начал бы давление на Германию по тем вопросам, которые не были решены в 1940-м году, а именно, полная оккупация Финляндии и ее советизация, размещение сил на территории Болгарии и Турции и последующая их советизация. Вполне вероятно, что СССР бы решил вопрос о всей территории Буковины.
Кроме того, нужно четко понимать, что Германия воевала уже третий год, а потому уже к концу 1940-го года отмечались проблемы с продовольствием, в частности с пшеницей.
Катастрофически не хватало нефти для развития потребительских отраслей в Германии, на оккупированных территориях и в странах союзницах.
К чему бы это могло привести?
Если к этому прибавился бы разгром армии вторжения в Англию, то ситуация могла настолько ослабить режим Гитлера и силы Вермахта, что ни о каком вторжении в СССР и речи бы быть не могло.
Вот именно этой ситуации и ждал Сталин.
Ничего в этом невероятного нет. Напротив, сама идеология и тактика большевиков строилась на ослаблении капиталистических государств в результате их противостояния, а ситуация подсказывала ждать подходящего момента и быть во всеоружии.
Война в Европе была выгодна не буржуинам Великобритании, Германии или США, а в первую очередь большевикам СССР.
Вторжение в Англию не произошло 15 мая, задерживалось оно и в июне 1941 года.
Вместо этого войска Вермахта стояли грозной тучей на наших границах.
В этой ситуации было бы самоубийством отдавать приказ на вторжение в Германию.
Поэтому такого приказа и быть не могло.
Но если бы немецкие войска в массовом порядке начали бы передвижение на Запад, то мы, я думаю, смогли бы почитать очень много интересных документов, относительно "миролюбивой политики" СССР в отношении Германии.
В стратегическом плане ситуация мая 1945-го года для Сталина была поражением.
Европа не стала большевистской, а это означало не завершение идеологической войны, а лишь ее продолжение.
Методами реальной войны добиться победы большевизма в Европе с мая 1945 года стало уже практически невозможно.
Может быть Суворов излишне утрирует относительно вопроса о том, почему Сталин не принимал парад победы, ввиду того, что Сталин понимал, что никакой победы то собственно и не произошло, но в этой мысли есть зерно истины. Большевизм действительно в Европе не победил.
